|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Базар, вокзал, милиция. |
|
|
|
10 |
|
|
Можете удивляться, если хотите, но противников необременительного разврата надо было поискать: Все шло по плану: Была редкая для Латвии зима. Сухой как порох снег взлетал от малейшего прикосновения и медленно кружил над дорогой. Я вел машину сосредоточенно. Еще при выезде из города почувствовал, что этот симпатичный снежок скрывает под собой беспощадную наледь. При такой погоде надо забыть о педали тормоза: Иначе, придется станцевать вальс, когда не Вы, а Вас раскручивают по паркету с такой неистовостью, что уже не разобрать - где низ, где верх: Мои пассажиры не обращали внимания на дорогу и на меня заодно. Кто я для них? Водила, которому заплатили. Компания настроилась гульнуть по полной программе. Вот это состояние предстоящего "бардачка", возможно, даже занимательней, чем сам "бардачок". Еще есть надежда, что выпьешь в меру, что веселье будет остроумным, что постель окажется сказочной, что наутро тебя не будет выворачивать и не придется сутулиться, протягивая дрожащие пальцы к похмельной рюмочке. Галка и инженер говорили громко и громко смеялись. Прямо за моей спиной. Борис уселся впереди, а свою подружку пристроил на заднем сиденьи. Это радостное захлебывание вливалось в уши как пиликание скрипки в руках новичка. Все, конечно, шло по плану и чем больше народ будет распаляться, тем лучше. Все так. Но я то был при исполнении: И весь этот гудеж, что праздник в чужом доме. Борис вопреки инструкциям был мрачноват. Долговязая шея выглядела неустойчиво будто из подшипника, на котором она крепилась повылетало несколько шарниров. Брови криво съехались, норовя столкнуться как два автомобиля под управлением нетрезвых водителей. Мне это не понравилось. С чего бы? Багажник "Жигулей" был набит деликатесами, экспортной водкой и чешским пивом. Разумеется, за счет "заведения". Халява! Я, пожалуй, оттого и раздражался, что такая халява и мимо носа! Потому поведение Бориса мне не нравилось. Потому что было оно не ко времени и потому что оно было непонятным. Дом, где предстояло упиться и "перетрахаться" желательно с полным безрассудством, находился в пятидесяти километрах от Риги. Накануне я там побывал и пристроил технику. Совсем с виду нелюбопытный зеленый глазок, появившийся на радиоприемнике безобидно упирался в сторону постельного "станка".
"Сените" в переводе с латышского - грибок. Исключительно приятное место! Ресторанчик и правда был выполнен в виде пузатенького боровичка.
И я послушно зарулил на стоянку. Мнение Борькиной подружки уже не имело значения. Она, кстати, тоже как будто была "не в форме". Словно они с Борькой вылупились из одного гнезда. Сходство я заметил только что, и оно мне показалось подозрительным.
"Так, так. Взял инициативу в свои руки: Даже из приличия никого не спросил насчет коньяка:" Поспешность, с какой он разливал коньячок и поразительная неточность глаза, которая при этом обнаружилась расставила все по местам. Однако, при всем сбое глазомера он ловко попадал в собственную рюмку, после чего вопрос:" А не обделил ли я сам себя?" был бы излишним. "Вот оно что! Алкаш проклятый!" - разозлился я, - "Ты, кажется, перепутал задачу и явно не туда переливаешь". Но что я мог поделать? Борькина подружка заглатывала коньяк с ненасытностью жадного птенца. Ее противные губки и не думали морщиться. Бутылки с коньяком перемахивали через наш стол как десантники через учебную преграду. Народ дурел остервенело словно накануне конца света. Я попытался миганием глаза отсемафорить Галке красный свет, но наверно у меня какой-то не такой глаз. Галка подмигнула мне в ответ и отправила очередную порцию коньяка по назначению. Спустя час я отвалакивал "членов ударной группы" поочередно в машину. Инженер, согнувшийся как после удара в солнечное сплетение, тем не менее помогал мне. Помогал он и потом, когда мы приехали на место. Борис казался невменяемым, но уже мог двигаться самостоятельно. Первым делом он ухватил ящик с водкой и пивом и, приплясывая как медведь в цирке, потащил добро в дом. Женщины и закуска его не волновали. А инженер, наверно, был человеком ответственным. Он принимал нелепые позы, иногда, упираясь руками в пушистый снег, иногда, тыкаясь в него головой и отфыркиваясь потом как будто выныривал из воды. Но упрямо пытался помогать, роняя красавицу Галку на чистый снег словно на простынь. "Все ты мужик правильно делаешь, но не там", - подумал я. Частое полоскание в снегу, однако, привело надежную агентессу в чувство. И в дом она вошла на собственных ногах, хоть ноги напоминали скорей ходули. Борькину "пассию" я принес на руках как невесту. Борис обнимал инженера, отпивая водяру прямо из горла и щедро протягивая бутылку новому другу. Тот покорно соглашался и вливал в себя, впрочем, без азарта "европейские" порции.
Инженер посмотрел на меня и спросил:
Инженер встал, подошел ко мне вплотную и стал вглядываться в мое лицо как в старую фотокарточку.
Все летело к черту! Вся разработка! Уже было не важно - смогу ли я убедить инженера в том, что всего лишь "шофер" или не смогу. Он был пьян и пьян здорово, но соображалка у него не отключалась. Ментовский мотив засел в его голове как дурная пуля, которую без сложнейшей операции не удалить. Лицо Галки стало похожим на абстрактную картину. Тушь расползлась причудливыми фигурами. Она как будто прислушивалась к нашим словам, но было не ясно - доходит ли до нее смысл? И вдруг мне сделалось смешно! Так смешно, что я начал посмеиваться: Сначала пытаясь сдерживаться. Но чем больше для этого требовалось усилий, тем сильней меня распирало! В конце концов я заржал как клоун на арене цирка! Только что из глаз не стреляли две упругие струи:
Борька затих, откинувшись в старинном плетеном кресле словно притомившийся дачник. Соломенной шляпы не хватало: Его подружка дрыхла на тахте. А Галка сидела с нами за столом, но к спиртному не притрагивалась. Пили мы вдвоем с инженером. Правда, я - по полной (рюмки все-таки извлекли на свет Божий), а он - по глоточку.
Примерно, через час картина выглядела также. Все оставались в тех же позах. Единственное изменение внесла Галка. Выждав с полчаса, она присоединилась к нам, но пила осторожно, небольшими глоточками. Мы с инженером щупали друг друга почти в открытую и продвигались к цели. Каждый к своей. Мне не терпелось расколоть его и выудить изюминку в системе хищений. Ему не терпелось внушить мне, что он - честный парень!
Не дурак он был, этот инженер. Не дурак.
Время топталось на месте точно также как мы с инженером в нашем движении к цели. Пошел снег. Он возникал из темноты и скользил по оконному стеклу словно стараясь просочиться внутрь. "Провалил я дело окончательно и бесповоротно. А мне еще доверили общее руководство".
С тахты на нас глядела ненасытная мордашка Борькиной подружки. Честно говоря, вместо "любить" она употребила другой термин. Тот, который имеет единственное значение и таким образом сокращает расстояние от произнесенного слова до смысла как прямая между двумя точками.
Борькина подружка двигалась как пушинка на сквозняке. Тем не менее попутный ветерок вынес ее прямо на любовника. Может она всегда так будит спящих, но в тот раз она без раздумий размахнулась и въехала Борьке по физиономии. Оказалось, что способ результативный. Борька проснулся.
Сквознячок подогнал ее к столу и опустил на стул. Все только начиналось! "Хорошо бы, чтоб весь ваш бардак закончился пьяной групповухой" - вспомнил я напутствие шефа. Удивительно то, что это пожелание руководства мы исполнили с точностью, как исполняли приказы солдаты вермахта. И с таким же цинизмом. Водка эффектно устранила все наши разногласия. Водка вполне может заменить парочку дипломатов и скорее привести к согласию, чем нудные и бестолковые переговоры за круглым столом. А утром: Нездоровая зимняя бледность висела за окном и отражалась на наших лицах, делая нас похожими на пациентов туберкулезного диспансера. - Состояние предстоящего "бардачка" занимательней, чем сам "бардачок". Еще есть надежда, что выпьешь в меру, что веселье будет остроумным, что постель окажется сказочной, что наутро тебя не будет выворачивать и не придется сутулиться, протягивая дрожащие пальцы к похмельной рюмочке, - сказал я, припомнив вчерашние мысли и сутулясь, протянул дрожащую руку к бутылке.
Надо сказать, держался он после ночной оргии неплохо и из всей компании "туберкулезников" больше всех напоминал выздоравливающего. Элегантно опрокинул соточку и весело посмотрел на меня.
Насчет пленки я не беспокоился. Засвечу и дело с концом: Как мне доложить о самой операции: Вот это вопрос! Оскар мне нравился. Умный, спокойный, доброжелательный. Смотрит на все как-бы со стороны. Между прочим, он "помог" мне позже, когда я писал дипломную работу. Тема - "Тактика допроса". Так вот, я сделал в этой работе неожиданный вывод. Подразумевалось, что обвиняемый всегда на ступеньку ниже по интеллекту, чем следователь. Укреплению этого стереотипа способствовал бесправный статус привлеченного к уголовной ответственности и советское кино. Книги тоже. Мой вывод разрушал стереотип и доказывал, что иногда возникает противоположная ситуация. Несмотря на всю очевидность утверждения, для того времени оно было смелым и были опасения, что оно подвергнется обструкции. На мое счастье в Университете оказались преподаватели, которым эта мысль понравилась. Поставили пятерку! Мы стукнулись рюмками и выпили как друзья. Оскар оглядел спящих.
Это была самая блестящая моя операция. Вся наша "боевая группа" была отмечена руководством отдела. А о Борьке я рассказываю впервые: - Берите пример с Румянцева! - любил повторять после того шеф. |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |