Обложка Альманаха

ПОЛУНОЧНИК

 

 

Александр Тараторин

 

 

Дурная компания.

 

 

Глава 5. Первый день.

 

Спал я недолго, голова была переполнена событиями последнего дня, которые смешались в сознании с мучительными и нереальными обрывками сна, и уже окончательно было невозможно разобрать, что же происходило на самом деле. Мне совершенно отчетливо снилось, что я лежу в своей постели и за окном расстилается ночной город, тускло светятся дома, облепившие склон горы, спускающийся к Средиземному морю. Я отчетливо чувствовал аромат кипарисов, свежий ночной ветер и слышал протяжные крики кукушек, доносившиеся из прохладной темноты. Вдруг, как от какого-то внезапного толчка, я вспомнил, что нахожусь на краю земли, что за горами находится огромный холодный океан и что вчера произошло что-то ужасно гадкое, и внезапно проснулся.

На часах было около четырех утра. Лунный свет падал на стену и призрачно поблескивал в стаканах с недопитой кока-колой, стоявших на столе. Из окна тянуло свежестью, и в ветвях деревьев изредка вскрикивала ночная птица. Редкие машины проносились по дороге. В тишине было особенно заметно, что при их приближении дом начинал слегка вибрировать.

"Неужели все это было на самом деле?" - думал я и не мог найти разумного ответа. В темноте все казалось нереальным, как дурной сон, приснившийся после сытного ужина. Мое тело лежало в темноте где-то на краю земли, безумно далеко от дома и ожидало своей судьбы. Что же предстоит мне завтра? Заснуть я уже не мог. Я исчезал во мраке, казалось, руки и ноги где-то ужасно далеко и мне уже не принадлежат, а смутное сознание, отделившись от физической оболочки, парит в ночном воздухе. Что-то не пускало душу подняться ввысь и пронестись над спящей долиной, окунуться в холодные волны океана, перевалить через хребты лесистых гор, по которым ползут серые свинцовые облака холодного тумана, наступающие с огромных ледяных просторов водной глади. Это нечто было таким же холодным, как этот туман, и сжимало грудь.

"Огонек, лампочка Ильича," - вспомнил я и даже обрадовался тому, что душа оказалось явно связанной с телом хотя бы и столь малоприятным образом. Я еще раз прислушался к собственным ощущениям. Холодный комочек горел ровно, напоминая мятный леденец во рту. К этому ровному покалыванию вполне можно было приспособиться. Те периоды, когда он замолкал, а потом вновь трепыхался, были куда более неприятными.

За окном постепенно начало светать. Я встал и залез под душ. Теплые струи придавали ощущение реальности текущему моменту жизни, и все прошлое постепенно покрывалось какой-то дымовой завесой, сквозь которую все более и более тускло просвечивал вчерашний день. Я достал из пакета новенький, блестящий бритвенный прибор, кучу пузырьков с пенами и лосьонами и с наслаждением побрился. Запах американского одеколона оказался на удивление приторным и сладким. Так пахло в моем детстве от лысоватых мужиков в кургузых костюмах, выходящих из провинциальной парикмахерской. "Тройной!" - вспомнил я давно забытое название, и осенний холодок, запах прелых листьев и сладковатого дымка, свежесть детских воспоминаний нахлынули на меня. Я налил в стакан ядовито-голубую жидкость для полоскания рта. Во рту что-то зашипело, начало ужасно щипать небо, десны и носоглотку, и ветерок полуреальных воспоминаний испарился. Я окончательно проснулся.

Андрей, видимо, еще спал. Я подошел к горе сложенных пакетов и со вздохом натянул новенькую полосатую рубашку со складочкой на спине и темно-серые брюки. Синтетические брюки сразу же начали взаимодействовать с синтетической рубашкой и синтетичским ковром, явно руководствуясь неизбежными законами физики. Вначале одна из штанин встала торчком, затем она завернулась вокруг ноги и распрямить ее обратно не было уже никакой возможности. Я почувствовал, что все мое тело покрывается мелкими колючими иголочками, и тут же между моей рукой и тумбочкой проскочила голубая искра. От неожиданной боли я подпрыгнул и крепко выругался.

- Ты что там хулиганишь, бездельник? - раздался сонный голос Андрея. - Сейчас попьем чай и поедем на работу, хватить дурака валять. - Раздалось шуршание, и в двери появился мой хозяин, застегивающий на груди полосатую рубашку. Я с ужасом увидел, что и рубашка и брюки были точно такими же, как и одетые мной.

- Тебе не кажется, что мы напоминаем двух цыплят из одного инкубатора? - с издевкой спросил я.

Андрей в недоумении посмотрел на себя, затем на меня и затем опять на себя.

- Да, как ты только выбрал точно то же самое? - недовольно проворчал он. - Сейчас пойду переоденусь. - Он исчез в комнате и начал копаться в шкафу.

На плите загудел чайник. Черная, горячая жидкость, растекающаяся по организму, несколько взбодрила и примирила меня с недалеким будущим. Мы еще сидели за столом, когда в квартире раздался резкий телефонный звонок.

Андрей взял телефон. - Боря, - радостно и оживленно высказался он с улыбкой на лице, - мы готовы. Да, да, будем. - Он повесил трубку. - Сегодня нас повезет Борис. Мы по очереди водим машину, - объяснил он, видя мое недоуменное выражение лица.

- А если кому-нибудь из вас нужно куда-то уйти? - удивился я.

- Такого не бывает. Мы на работу и с работы уезжаем в одно и то же время. - На лице Андрея снова появилось важное и многозначительное выражение начальника и наставника, поучающего неразумного и заблудшего младшего по рангу товарища.

Мне оставалось только подчиниться. Свеженький Борис с еще влажными после душа волосами уже ждал нас в гараже. Он показался мне совсем не таким страшным, как вчера.

- Поехали, господа! - Борис распахнул двери небольшого микроватобуса, и мы залезли внутрь. Он быстрым и волевым движением дернул рычаг, переключающий передачи и нажал на газ, шины завизжали, в гараже запахло резиной. Машину занесло на резком развороте, но он, казалось, ничего не замечал и выскочил на улицу перед носом у несущихся машин. Раздались гудки и скрип тормозов.

- Ну что, выспался? - Борис посмотрел на меня. - Ничего, я тоже приехал и на следующее утро пошел на "Пусик". Надо добавить физической нагрузки, и справишься. - Неожиданно лицо его помрачнело. - Сегодня тебя будут оформлять, бумажки, страховки и прочее. Так ты учти, что читать и заполнять их будешь в нерабочее время. После шести имеешь официальное право, а с утра тебе нужно срочно изучать систему. Обязательно напомни, чтобы я тебе книги дал.

Машина снова вошла в стремительный вираж.

- Ах черт, - ругнулся Борис - не дал этот грузовик маневр закончить. - Шины завизжали, и мне стало не по себе, так как в мои планы явно не входило погибнуть по пути на работу в свой первый рабочий день. - Надо сегодня будет с народом разобраться, - на этот раз Борис уже обращался к Андрею. - Мне не нравится, как они в последнее время ходят в перерыв кофе пить. Получается какое-то увеселительное заведение. Сидят, болтают, распустились. Я думаю, надо пожаловаться Ефиму. У нас и так слишком много работников. Раньше было всего несколько человек, и все были заняты. А теперь отлынивают от работы, и это еще полбеды. Ведь среди них есть недовольные, они и специально навредить могут! Хорошо бы уволить двоих-троих для острастки, тогда остальные сразу испугаются и будут детали собирать. Я ненавижу, когда люди получают зарплату за чаепития! - и лицо его побелело от злости.

Андрей слушал его, одобрительно кивая. Меня поразило то, как он смотрит на Бориса, слегка приоткрыв рот, с неизбежной заранее поддержкой и оправданием всего, что тот скажет. Я с тоской вспомнил о том, как в процессе работы чуть ли ни каждый час ходил к кофеварке, наливая себе все новые стаканы кофе. Впрочем, предстоящее ограничение потребления сотрудниками фирмы "Пусик" возбуждающих жидкостей было явно на пользу здоровью.

Тем временем мы неслись по широкой автостраде. Утро было прохладным и пасмурным. По сторонам дороги тут и там торчали бесконечные аккуратные здания знаменитых на весь мир компаний, в сером небе над автострадой взлетали и садились большие и маленькие самолеты. Казалось, вся Америка несется на работу в автомобилях или, на худой конец, спускается с небес в серебристых авиалайнерах. Мы свернули на дорогу поменьше, и вскоре на горизонте возникло двухэтажное здание компании Пусика. Оно надвигалось с невероятной быстротой и вот уже закрыло собой далекие лысые горы и поле с зеленеющей травой и цветами.

- Так что мы обязаны навести дисциплину! - Борис неожиданно перешел на английский, отчего я испуганно вздрогнул.

Стеклянная дверь отворилась. Мы вошли в чрево здания, поглощающего маленьких человечков, вылезающих из своих жучков-автомобилей. Внутри было прохладно, немного пустовато и как-то торжественно, как в пустом концертном зале перед представлением. На втором этаже рядами стояли серые коробки с зеленоватыми лампочками, издавая мерное жужжание. Между ними носился маленького роста китаец, на ходу соединяя провода и нажимая на кнопки. Движения его напоминали хорошо отработанные операции робота. Казалось, руки и ноги движутся сами по себе в одинаковом мерном ритме.

- Вот еще один пример. - недовольно сказал Борис. - Один Донг пришел работать заранее, остальные подтянутся минута в минуту, как будто не понимают, что по крайней мере десять минут будут усаживаться и раскладывать свои вещи. - Мы подошли к небольшой комнатке, уставленной компьютерами и незнакомыми мне приборами. - Это твое место на сегодня. - указал Борис. - Если будут вопросы, обращайся ко мне или к Андрею.

Я остался один. За дверью проходили какие-то люди, раздавались голоса, но ко мне никто не заглядывал. В каком-то смысле это было даже неплохо. Я с опаской посмотрел на приборы. "Прежде всего ищите кнопку включения питания", - вспомнилась шутливая инструкция написанная одним из физиков для своих коллег. Я начал ощупывать серую металлическую коробку и быстро нашел выключатель. Зеленая лампочка засветилась и раздалось мерное гудение. Эта картина совпадала с только что увиденным в большом зале, и настроение у меня немного улучшилось. Компьютер замигал и на экране показалась программа с множеством команд. Одна из команд называлась "Старт". Я нажал на эту кнопку. Неожиданно металлическая штуковина, стоявшая немного в стороне, закрутилась и начала двигаться взад и вперед по сложной траектории. Экран ожил и на нем появились графики и числа. Эта связь между железкой и экраном увлекла меня... Начинался мой первый рабочий день в компании Пусика.

Через час с небольшим в дверях показался Андрей.

- Ну, разобрался? - К моему удивлению, он заговорил со мной по-русски, нарушая одну из своих заповедей. - Отвлекись от работы, я тебя сейчас познакомлю с сотрудниками.

Мы вошли в средних размеров комнату, заставленную столами. В углу около больших книжных шкафов сидел Борис и подробно объяснял по телефону неведомые мне технические особенности системы Пусика. Напротив расположился китаец непонятного возраста, в рубашке без полосок, да к тому же с закатанными рукавами, обнажающими пухлые, женские руки. Он сосредоточенно глядел на экран компьютера, и руки его быстро бегали по клавишам.

- Это Вонг, - объяснил Андрей, - один из ведущих инженеров и работает с Пусиком уже много лет. Кстати, хотя он и родился в Америке, почти не разговаривает по-английски. Зато понимает все хорошо. Кстати, Ефим его очень уважает.

Вонг молча кивнул мне, причем глаза его оторвались от экрана лишь на секунду, а пухлые белые руки и вовсе не прекращали своих размеренных движений.

За соседним столом сидел широкоплечий парень, напоминающий донского казака с русыми, свисающими вокруг губ усами и грустным взглядом. Судя по полосатой рубашке и черным брюкам, он принадлежал к элите.

- Знакомьтесь, - Андрей перешел на английский, - это Петя. А это наш новый сотрудник, из Израиля.

Петя недоверчиво посмотрел на меня, потом снова на Андрея. - Очень приятно, - сказал он с жутким русским акцентом и сжал мою руку.

- И мне тоже, - ответил я по-русски, несмотря на предупреждения. Петя явно удивился.

- Как, вы еще оказывается и по-русски разговариваете? - он непонимающе взглянул на Андрея, который умирал со смеху.

- Петя был одним из сильнейших специалистов по математике и компьютерам в Москве, - шепотом объяснил мне Андрей, когда мы отошли в сторону. - Он работал с Борисом и тот, когда приехал в Америку, рекомендовал его Ефиму. Теперь он досконально разобрался в электронике и разрабатывает сложные схемы.

Я был поражен такой трансформацией и проникся уважением к донскому казаку с усиками.

- А вот это Игорь, тоже один из ведущих наших специалистов, - Андрей подвел меня к невысокому худенькому мальчику с маленькими острыми глазками, бегающими за выпуклыми линзами очков. Он казался студентом-первокурсником, но морщины и легкая седина выдавали его возраст.

- Я вижу, что количество сотрудников фирмы "Пусик" возрастает, - вежливо сказал Игорь со смешанным британско-русским акцентом, и глазки его как-то странно забегали.

- Игорь тоже попал сюда по рекомендации Бориса, - доходчиво объяснял Андрей. - Они вместе занимались большим проектом в Москве и мы решили, что Игорь хорошо справится с работой у Пусика. Он каждый день работает до полуночи! А это Джон, один из немногих коренных американцев, работающих у Ефима. Но на самом деле его тоже Борис рекомендовал. - Андрей продолжал выполнять свою роль гида-экскурсовода. У стены сидел симпатичный молодой парень с живым лицом. Он радостно помахал мне.

Мы зашли в другую комнату. Эта комната была более тесной, чем предыдущая. С потолка спускались черные, жирные кабели, в воздухе пахло жженой изоляцией, а на столах громоздились многочисленные приборы.

- Здесь у нас сидят люди рангом помельче. - Андрей как-то приосанился и надул щеки. - Знакомьтесь! - важно сказал он. - Наш новый сотрудник из Москвы.

Сидящие в зале люди подняли головы. Я обратил внимание на то, что головы их были втянуты в плечи и лица у всех были бледные, землистого цвета. Они пытливо и молча смотрели на меня.

- Здравствуйте, - тихо, по русски сказал один из них. Мне бросилось в глаза то, что он явно испуган. Безымянные люди с интересом посмотрели на меня и снова склонились к своим приборам.

- Это так, среднее и младшее звено. - Андрей явно чувствовал себя на высоте. - Ты с ними держи дистанцию. Они все совки, из эмигрантов-беженцев, приехали сюда и маялись на пособиях. Ефим их пожалел и взял на работу. Ты видел, как они все перепугались? Теперь думают, что тебя взяли вместо кого-нибудь из них. Несколько дней будут дрожать как зайцы. Кстати, вот этот в очках, который тебе ответил, был профессором. Приехали сюда, и оказалось, что они ни с чем справиться не могут... А тот другой, с черными волосами, бывший доктор наук, начальник отдела. Советские специалисты... Язык хорошо выучить не в состоянии! Тот третий, в углу, в Ленинграде был крупным изобретателем, у него чуть ли не сорок патентов. А на деле оказалось, что он только и способен на то, чтобы гайки закручивать! Мы их держим в строгости, особо не балуем, денег платим мало... Но эти хоть на что-то способны и в младших инженерах ходят. А сейчас я тебе круглых идиотов покажу. Ефим их на сборку поставил.

Мы спустились на первый этаж. Здесь кипела активная деятельность. Люди в халатиках таскали выточенные железные детали округлой формы с просверленными дырками, прилаживали их к блокам побольше, вращали получившуюся конструкцию, скручивали разноцветные провода, выходящие из глубин серых ящиков.

- Вот тот, с седыми усами, - Андрей показал на пожилого мужчину с брюшком, одетого в несвежую рубашку с пятнами на животе, - секретный профессор по космической технике, уехал в Париж на Конгресс и сбежал! А семью его не выпустили, об этом много шума по "Голосу Америки" было. Так он спился с горя. Ефим ему помочь хотел, на работу взял. И что ты думаешь? Профессор он оказался аховый, только свои форсунки и жидкие смеси и знал, теперь фильтры собирает. Или вот этот, маленький черненький, - тоже заведовал лабораторией, а дубина дубиной. С трудом выучился отверткой в шуруп попадать.

Я с ужасом посмотрел на секретного космического профессора. Тот деловито поднял очередную деталь, отдал ее бывшему заведующему лабораторией, и они начали суетливо прилаживать ее к серому ящику.

Экскурсия подействовала на меня угнетающим образом. Я многого навидался в Израиле, но совершенно не ожидал увидеть еще худшее повторение той же картины в Америке...

Нашу улицу подметал мужчина лет сорока с помятым лицом, который, говорят, был известным ученым-филологом по русской словесности. Поскольку филология, а тем более русская, никому не была нужна в крохотном и постоянно воюющем государстве, все обитатели которого пишут справа налево, филолог этот день за днем собирал мусор и часов в одиннадцать утра уже заправлялся стаканом-другим водки "Тройка", на бумажной этикетке которой была нарисована летящая гоголевская Тройка-Русь. Он спивался у всех на глазах, и никто не мог ему ничем помочь. Улица, правда, поддерживалась в неизменной чистоте...

Я вспомнил передачу, недавно увиденную по израильскому телевидению. Перед репортерами сидела здоровая девица с лошадиной челюстью. Ее мечтой было работать на стройке. И мечта эта сбылась. Сидевший рядом пузатый волосатый прораб прокомментировал это так: "Мы дали ей пробное задание: перетаскать мешки с цементом со второго этажа на третий. Так представьте, она сделала это за десять минут. У меня работают пять русских докторов наук, они целый день не могли этого сделать, а она взяла и за десять минут все перетаскала!" Он разводил руками, демонстрируя, насколько никчемны были усилия тонкокожих русско-еврейских ученых по сравнению со здоровой плотью девицы, которая довольно скалила лошадиные зубы...

- Имей в виду, - Андрей оторвал меня от ностальгических воспоминаний. - Ты человек избранный, тебя лично Ефим пригласил, так что с подсобными работниками не общайся, во время обеда за один стол не садись и по-русски не болтай. Они у нас получают мало, опустились, так что держи дистанцию.

Мы прошли в комнату, в которой сидела пожилая женщина. Ей предстояло провести процедуру оформления моих документов.

- Добро пожаловать, добро пожаловать, мы так вас ждали, мы так рады вас видеть! - голос у нее оказался грудной.

Женщина улыбалась с неистовой приветливостью, и я с ужасом заметил, у нее при этом сжимаются зрачки и в глазах загорается какой-то легкий огонек безумия. Во всей этой сцене явственно чувствовалось что-то нездоровое, хотя я не мог точно объяснить, что именно меня насторожило. С ловкостью фокусницы дама начала доставать толстые пачки каких-то бумаг, давая мне их подписывать и на ходу объясняя их смысл.

- Имейте в виду, теперь все, что вы изобретете, реализуете, напишете, всецело принадлежит компании Пусика. - Глаза у нее снова стали сумасшедшими. - Вы получите тетрадь с пронумерованными листами и записывать все будете только в ней. Вы не имеете права спать на рабочем месте, за это вас немедленно уволят. Запрещено также приносить на работу огнестрельное и холодное оружие и драться с сотрудниками. - Она сделала многозначительную паузу. - Ефим очень, очень щедр! - женщина закатила глаза и потрясла головой, чтобы продемонстрировать мне всю глубину его щедрости. - Он решил помочь вам скомпенсировать ваш перелет в Америку. - Она продолжала трясти головой, и я с испугом подумал, что присутствую при начале сильнейшего неврологического припадка. - А также дать деньги на первые расходы - квартиру, машину и прочее. - Голова прекратила свои судорожные движения, и на душе у меня полегчало. - Пожалуйста распишитесь вот здесь... - и дама вручила мне конверт с чеком.

Я не знал, как мне реагировать - тоже закатывать глаза и трясти головой или не изъявлять лишних эмоций. В договоренность о моем приезде входила оплата проезда для меня и моей семьи. С другой стороны, я не знал точной суммы, проставленной в чеке. Квартира, машина? На всякий случай я решил показать, что я доволен и рассыпался в благодарностях.

- Не благодарите меня, благодарите Ефима, - сказала она с придыханием. - Он так щедр!

Я принес в комнату гору бумаг, которые мне предстояло прочесть после шести вечера, и открыл конверт с чеком. Сумма, стоявшая в нем, примерно покрывала расходы на билеты, не включая посылки нескольких коробок с книгами. Остатка явно не хватало на квартирную плату и расходов на униформу, произведенных вчера вечером. Ну что же, это было все-таки лучше, чем ничего.

- Ну как? - в комнату снова заглянул Андрей.

- Вот, получил чек. - Я не проявил лишних эмоций.

- Сколько дали? - Андрей с жадным интересом приоткрыл рот, и глаза его заблестели. Я назвал сумму.

- Ну, прекрасно! - Он сложил губы трубочкой, от чего голос его приобрел бархатистый оттенок, надул щеки и начал разводить руками, показывая всем своим видом, что по отношению ко мне было только что произведено величайшее благо. - Поздравляю! Обязательно поблагодари Ефима за щедрость! И с тебя ресторан, у нас так принято. Надо всех пригласить, Леонида, Бориса, Петю...

- Да, неплохо, - я начал раздражаться. - Но почему собственно ты считаешь, что произошло что-то необыкновенное? Ведь эта сумма едва покрывает билеты...

- Ну знаешь, - Андрей надулся. - Пойми, ты не принес фирме еще никакой прибыли и кто знает, принесешь ли, а Ефим уже тебе платит деньги! И учти, все, что ты здесь получишь, тебе придется отрабатывать тяжелым трудом, так устроен капитализм. А насчет обеда договоримся. - Он снова исчез.

Я тщетно попытался сосредоточиться на загадочном ящике с надписью "Пусик", стоявшем передо мной, но в голову лезли бесконечные поучения, только что увиденный мной дружный коллектив, предстоящий дружеский ужин в ресторане в приятной компании и люди с бледными лицами, сидящие в соседней комнате...

- Привет! - за спиной у меня возник Андрей с невысоким худым мужчиной с сединой, острым, хитроватым лицом и пронзительным взглядом быстро бегающих глаз. От него исходила энергия, он на ходу пританцовывал, руки и ноги его подергивались в разные стороны как у бегуна перед стартом, готового броситься вперед. Казалось, он одновременно просчитывает несколько десятков ситуаций, как гроссмейстер на сеансе одновременной игры.

- Леонид, - он крепко пожал мою руку. - Ефим спрашивал, как у тебя успехи, что-нибудь удалось уже сделать? Нет? О кей, посмотрим. Ну, как в Израиле? Интересно? Нам надо рвать вперед со всей силой. Будем работать вместе. Кстати, у нас в производстве не хватает рук. Работа несложная, надо настраивать образцы. Так что сегодня поучись, а с завтрашнего дня поможешь ребятам собирать машины. О кей? Отлично! - он выпалил все это на лету, четко обрубая фразы, при этом совершенно не дожидаясь и не ожидая какой-либо моей реакции. - Уже снял квартиру? Не успел? Ну хорошо, еще поговорим.

Он, наконец, рванулся с места и вылетел из комнаты. Легкий ветерок мягко ударил меня в щеку. Леонид напоминал часовой механизм, сорвавшийся с пружин и сметающий все на своем пути.

- Леонид - великий инженер и наш вице-президент, - с обожанием сказал Андрей. - Он был лучшим инженером Союза, и ты не представляешь себе, сколько на нем держится... Вся компания! Он приезжает на работу в семь утра и уходит в одиннадцать вечера, а то и позже. Если бы он не гонял сотрудников, Пусик бы давно уже прогорел, а Леонид никому спуску не дает.

Я снова уставился в экран, но практически ничего не успел сделать, так как в комнату забежал Борис с горой толстых книг.

- Это описания, - раскаты его низкого громового голоса вошли в резонанс с какой-то железкой, и она завибрировала на высокой ноте. - Уже разобрался в чем-нибудь? Почему не контролируешь выходные сигналы? Сейчас привезу осциллоскоп. - Он вывалил гору книг на стол, выбежал из комнаты и тут же появился с прибором, стоявшим на тележке с колесиками. - Так, - руки Бориса забегали с огромной скоростью, подключая ворох проводов ко внутренностям прибора, - сигнал отсюда, индекс, тактовый генератор, второй бит. Понятно? Теперь включаем специальный режим, - его руки снова залетали, нажимая на кнопки на панели прибора и время от времени давая команды на компьютере. - Готово! Дальше продолжай сам! - он удовлетворенно хрустнул пальцами и убежал.

"Ну и местечко... - думал я. - Никогда ничего подобного не видел!" Меня охватило отчаяние. Я влип, причем влип по своей воле. Из свободного, уверенного в себе, хотя бы и относительно, человека я каким-то неведомым образом превратился в раба, придаток серых ящиков с надписью "Пусик". Никому здесь не были нужны мои знания, звания и заслуги, вся моя предыдущая жизнь и карьера. И все это произошло в результате секундной слабости, малодушия. Я был сам в этом виноват, польстился на обещания золотых гор. Моя машина была мне, видите ли, мала и протекала! Ну и черт бы с ней, и протекала бы дальше, главное что ездила. А, может быть, еще не поздно убежать? Нет, эти деятели достанут из-под земли и заставят уплатить по счетам. Еще и Пусику надо деньги за прощенные долги отдать...

Про меня, казалось, все забыли. Я предавался своим мыслям в небольшой комнатке без окон с мерно жужжащими приборами и чуть мерцающим люминисцентным освещением.

- Ефим, Ефим, вот он! - я не узнал этого голоса, лебезящего, тоненького и суетливого, и обернулся. За моей спиной стоял Ефим, в пиджаке и в белоснежной рубашке, с повязанным пестрым галстуком. Около него семенил Леонид, с которым произошла удивительная трансформация. Из помеси бегуна-марафонца и сорванной часовой пружины, он превратился в заискивающего маленького человечка со втянутыми плечами, наклоненной головой, подобострастной улыбкой и худыми тонкими ручками, сложенными на груди. - Вот, Ефим, приехал только что, - лепетал он. - Мы постарались его приодеть, привели в форму.

Ефим внимательно осмотрел меня снизу вверх, особенно его внимание привлекли лакированные новенькие кожаные туфли, узорчато испещренные маленькими дырочками. В туфлях отражался потолок и Леонид. Все молчали. Ефим уставился в блестящую поверхность моих туфель. Наконец взгляд его оценивающе скользнул вверх по полосатой рубашке, и на лице появилось ироничное и одновременно удовлетворенное выражение.

- Ну что же, неплохо, неплохо. Нормально долетел? Пойдем, пойдем, поговорим. - Ефим пригласил меня следовать за ним. Леонид на цыпочках следовал за нами.

- Ефим, - осторожно, словно боясь вызвать гнев, спросил Леонид, - ты хочешь, чтобы я присутствовал?

- Иди, работай. Ты мне не нужен. - Ефим лениво махнул рукой и Леонид мгновенно испарился.

- Идиоты, - раздраженно буркнул Ефим по-русски, то ли обращаясь ко мне, то ли высказывая вслух свои мысли. - Они думают, что они работают, бегают, что-то собирают, до ночи сидят! А какого черта они штаны просиживают, если в голове пусто. Правильно? Ты понимаешь, о чем я говорю? И Борис такой же. Он носится, скандалит, ты увидишь все это. Сегодня, например, пришел жаловаться, что рабочие в столовой кофе пьют. Ну и пусть пьют, раз они там сидят, значит Леонид с Борисом виноваты, это они их не загружают. Когда люди работают, им некогда кофе пить! Правильно? Я уволю одного-двоих для порядку. Нет, не буду увольнять, я никого не выгоняю. Они сами уйдут. Я, может быть, тебя вместо Бориса поставлю. А что, там любой дурак справится, верно? Я думаю, ты не хуже его справишься. Да, поставлю тебя на его место!

- Ефим... - с ужасом произнес я.

- Листен, Листен, Листен, Листен! Не перебивай меня. Разберешься, не бог весть что мы тут делаем. Я понимаю, ты только что приехал, ты в шоке находишься. Я тоже когда приехал вообще думал, что жизнь кончилась. Я ничего не знал. Это я в России гением был, а здесь пришлось полы мыть. Ничего, со временем оказалось что все те, кто мне гениями казался, такие же идиоты, только хуже. - Ефим подошел к кофеварке и налил себе стакан кофе. - Боря жалуется, что они кофе пьют! Правильно. Они сидят и болтают по-русски. Я им запретил на русском в компании разговаривать, ведь что получается - они языка не знают. Как мелкая рыбешка, варятся в своей среде, уходят на дно. Пескари... В Одессе такие рыбки были, на Привозе, вяленые... Я так и сказал, купим хороший кофе, дорогие кофеварки, пусть пьют сколько угодно на рабочем месте. И пирожные закажем с коньяком. От этого много зависит, в хороших местах так полагается. Я хочу марку компании поддерживать! Понимаешь, из мелочей все складывается. Пусть жуют пирожные... - Ефим ухмыльнулся. - А Борису я врежу для острастки. -Ефим прошел в комнату и сел. - Ну что, как самочувствие? - спросил он, откидываясь на спинке стула.

- Ефим, прежде всего спасибо за деньги - начал я. - Я хочу вернуть вам ту сумму, которую вы мне выслали для уплаты долгов. - Я достал из кармана заготовленный пакет с хрустящими долларами.

- Хорошо, - он с удовольствием засунул пакет с деньгами к себе в карман. - Ты знаешь, я ведь сам оттуда сбежал. В трюме, они меня тоже не выпускали. У меня ведь спонсора не было... - он усмехнулся и посмотрел мне в глаза. - Да, не было, но там было хорошо, я однажды на минное поле забрел! Да, я о чем говорю, ты не обращай на них внимания, на Леонида, Бориса, Андрея. Они же идиоты, совки, приехали из России, не понимают ничего, что происходит вокруг. Конечно, они очень делу помогают, но и я их не обижаю. Так что ты будь независимым, работай спокойно. Мне не важно, если у тебя ничего не получится, уйдешь в другое место. Ну, конечно, если тебя просят помочь производству или в чем-то разобраться, это другое дело, здесь я их поддержу. Но будь понезависимее, ты понимаешь, о чем я говорю? А там посмотрим, может быть я тебя во главе компании поставлю. Почему бы и нет? -Ефим затряс головой.

"Началось", - подумал я. Правда, частота и амплитуда встряхиваний была поменьше, чем у пожилой дамы, и быстро прекратилась, неожиданнно направив мысли президента в другое русло.

- Главное, в России был какой-то дурацкий принцип недоносительства. Все всех покрывают. И у ребят это есть, еще не изжилось. Я о чем говорю, в Америке принято жаловаться друг на друга и это не считается чем-то предосудительным. Вот и ты, если видишь, что что-то не так, иди сразу ко мне и говори: "Ефим, Борис завалил дело".

При этих словах на лице у меня появилось по-видимому какая-то гримаса, что не прошло незамеченным.

- Ну что, что тебе не нравится? И ты тоже? Слушай, перестань, я тебя прошу! Пойми, это для дела полезно и ничего в этом такого нет! Это только в России считается, что стучать неприлично. Вот и доигрались со своими принципами до коммунистов и разрухи. Нет, ну конечно доносить плохо, я ничего не говорю. Но для дела, если это важно и правда, я прошу тебя - не покрывай никого!

Ефим отхлебнул кофе и снова качнул головой. В результате мысли его снова потекли совершенно в другом направлении, как будто в голове его находился патефон, иголка которого при тряске попадала на различные звуковые дорожки.

- Я хочу другую компанию создать. Или научный центр, чтобы написано было "Ефим Пусик". Собрать сильных людей, дать им возможность поработать. Это важно, да, да, такое тщеславие возникает. Хочется как-то оставить о себе след. Куплю здание рядом с университетом в Литтл-Три, здесь не такое место, не научное. Там атмосфера особенная, это тоже важно. Поработай немного, у меня друзья, они мне нескольких крупных ученых рекомендовали. Создадим лабораторию, потрачу несколько миллионов, все равно с налогов списывать, может быть, туда уйдешь. Но пока надо тебе для компании поработать. Сходи в библиотеку, почитай статьи, может быть, что-нибудь предложишь. Ты знаешь, какие инженеры работали со мной здесь? Кретины! У них из каждого кармана торчало по калькулятору и ходили в желтых носках!

Я вспомнил, что уже слышал про желтые носки, но не подал виду.

- Так вот, продолжал Ефим. - Я уже тебя заболтал. Ты осмотрись, помоги ребятам. Я тебе денег дал, сдай на права, купи машину. Машину лучше новую купи, хорошую. Не жмись, не жадничай! Ты будешь в хорошей машине ездить, это приятно, настроение у тебя будет хорошее, и работать будешь лучше. Это психология такая, все друг за друга цепляется, пирожные, машина, квартира. - Ефим увлеченно сцепил пальцы и продемонстрировал принцип зацепления. - Ты понимаешь, о чем я говорю? - и он пристально посмотрел на меня.

- Да, да! - поспешно сказал я. - Я очень хорошо понимаю. Бытие определяет сознание.

- Молодец, - Ефим удовлетворенно откинулся назад и улыбнулся. - Я сразу почувствовал, что с тобой проблем не будет, когда тебя увидел. Я вижу людей, знаешь, у меня интуиция. Мне достаточно издали человека увидеть и я чувствую, что у него внутри. И с приборами так же. Мне достаточно было подойти к прибору, и я точно знал, где у него проблема. Они все на меня молились... - Ефим неожиданно замолчал. - В коротких брюках и в желтых носках. Из карманов калькуляторы торчали и логарифмические линейки. Идиоты... Устроишься, снимешь квартиру. Да, сними хорошее что-нибудь, в центре Литтл-Три. Это прекрасное место, Андрей ведь там же живет, да? Ты знаешь, там атмосфера другая, университет рядом. Поэты на улицах читают стихи, музыканты, Нобелевские лауреаты. Я как-то зашел чашку кофе выпить, разговорился с соседом по столику. А он Нобелевскую премию по химии получил. Это приятно, совсем другая жизнь. - Ефим замолк, видимо углубившись в воспоминания. Лицо его на секунду помрачнело, он встрепенулся и снова начал трясти головой. - Там цены подороже, но я ребятам достаточно плачу денег. Так что сними квартиру, купи машину, семья приедет. И, - он пристально уставился мне в глаза, - срочно сходи к врачу. У Леонида узнай, у меня есть хороший врач, к нему все у нас ходят. Это надо сделать, пусть он тебя посмотрит, обследует. Обязательно сходи и как можно быстрее. А там посмотрим, что он скажет... Ну, что я тебя буду учить? Монолог окончен, у меня встреча назначена с адвокатом. - Ефим встал и махнул рукой, показывая, что я могу удалиться.

Я вышел из кабинета слегка покачиваясь. Разговор с Ефимом одновременно обнадежил и запутал меня. Он по сути был иррациональным, и я даже не пытался анализировать происходящее. Главное, я понял, что мое текущее положение вроде бы было не очень страшным, особенно в свете приобретения новых кофеварок. При этом возникало чувство, что на самом деле все не так просто и мне не надо обольщаться.

"В конце концов, я здесь человек новый и не знаю местных особенностей," - подумал я и немного успокоился. Перспективы, обрисованные Ефимом, слегка кружили голову.

Через несколько минут ко мне опять прибежал Андрей.

- Ну что, разговаривал? - с интересом спросил он.

- Да, все нормально, - я пристально посмотрел на него.

- Что рассказывал? - настойчиво продолжал допытываться Андрей.

- Предлагал создать научный центр, - нагло отпарировал я.

- А еще, на Бориса с Леней жаловался?

- Не то, чтобы жаловался, - я был осторожен, - больше мне советовал как себя вести.

- Ну ладненько, - Андрей немного успокоился, хотя явно что-то подозревал. - В выходные ведешь нас обедать, я уже столик заказал! Пожалуйста, скажи об этом всем.

Я неожиданно вспомнил, что сегодня ничего не ел. День пролетел как-то незметно, и за окном уже стемнело. Вздохнув, я принялся перебирать многочисленные документы, из которых следовало, что мое тело и душа, а также все, что они производят, отныне принадлежат компании "Пусик". Ужасно хотелось спать, но сон на территории компании был запрещен. Время потянулось густым и медлительным потоком, как сироп.

"Восемь, Девять, Десять," - считал я часы, подписывая бесконечные юридические соглашения.

В начале одиннадцатого ко мне заглянул Борис. Он выглядел уставшим, рубашка его была мятой, а глаза отекшими.

- Поехали домой, - сказал он. - Много успел сделать?

- Кое в чем разобрался, - осторожно ответил я.

- Отлично! - он фальшиво взбодрился и взмахнул рукой. - Завтра продолжим!

На улице стрекотали цикады, и расстилалась чуть сладковатая вонь: ветер дул со стороны канализационной станции. Андрей тоже был весь как побитый. Мы залезли в машину.

- Ефим сегодня шумел, господа! - Борис сказал это по-русски, и я снова вздрогнул от этого неожиданного перехода. - Он предложил сократить перерыв для рабочих с пятнадцати до десяти минут и купить более дорогой кофе и несколько специальных кофеварок, чтобы делать "Эспрессо" с молоком. Еще он хочет, чтобы в кафетерии всегда были пирожные.

Я молчал, хотя всегда предпочитал черный кофе.

- Он ничего тебе не говорил? - Борис оглянулся на меня.

- Нет, в основном давал рекомендации, какую машину купить и прочее.

- Ты к ним прислушивайся. Он ничего не забывает, если он тебя о чем-то попросил, обязательно проверит. Андрей, завтра с Леонидом утром надо решить, что нам делать с генератором.

Я молчал. Ночь надвигалась на нас, на горизонте висела огромная желтая луна, и редкие фары встречных машин неслись нам навстречу. У меня до сих пор не было чувства, что все происходящее реально и я действительно сижу в машине, несущейся по автостраде за многие тысячи километров от Европейского материка и огромный черный холодный океан плещется за горами. При чем тут Борис, Ефим, инженеры в желтых носках, серые коробки с надписью "Пусик", пирожные, кофе с молоком, Америка и Россия, когда огромный шар несется в космической пустоте, вращаясь вокруг своей оси, и все мы, как крохотные микробы, копошимся на его поверхности, пытаясь устроить свои микроскопические жизни.

Я почувствовал, что эти два дня сильно меня изменили, и жизнь моя уже не будет такой, какой была до этого, когда казалось, что мир управляется рациональными законами физики, религии и экономики.

| 0 | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |